Kingdom Come
Неписанный язык

20.06.2009

Очередной альбом – очередное интервью. Для многих западных изданий уже давно стало традицией брать интервью у группы после выхода каждого альбома, но у нас эта традиция как-то не прижилась. Во-первых, издания, подобные нашему, имеют довольно ограниченные возможности, а во-вторых, существует не так много музыкантов, интервью с которыми всегда, вне зависимости от их количества, будут интересными. Но Ленни Вольф из Kingdom Come является счастливым исключением. Во-первых, потому, что все альбомы, которые он записал за последнее десятилетие, непохожи друг на друга, и поэтому интервью является для нас с вами единственной возможностью выяснить, почему альбом звучит именно так, а не иначе. Во-вторых, с ним всегда очень приятно беседовать: ему нравится получать интересные вопросы, и давать на них далеко не односложные ответы. Итак, чуть ниже вашему вниманию представлена транскрипция нашей четвертой по счету беседы с Ленни – в этот раз большей частью посвященной его последнему альбому “Magnified”, а также его впечатлениям и ожиданиям от России…

Ты в России – нередкий гость, но в 2007 году ты устроил настоящий полномасштабный российский тур, во время которого вы побывали в Сибири и даже на Дальнем Востоке. Какие впечатления остались у тебя от этих столь удаленных районов России? Что ты можешь сказать о концертах, которые вы там дали?

Они мне очень понравились, везде, где мы выступали, прием был просто отличный. Мне уже неоднократно задавали этот вопрос, я вот только что закончил отвечать на интервью, присланное по электронной почте, в котором меня снова об этом спрашивали, и все, что я могу сказать – это снова и снова повторить, что в русских людях есть нечто особенное, какая-то магия, которая мне очень нравится. И это не просто треп – всей нашей группе очень понравились эти гастроли. Это касается не только выступлений – нам было приятно просто там побывать. Помню, когда я в первый раз приехал в Лос-Анджелес в 1983 году, люди были совершенно другими, в воздухе словно витала какая-то свежесть, и нечто подобное я почувствовал и в России. Ваша страна во многом начинает все заново, она открывается, и многое меняется. Все эти обстоятельства и обуславливают этот неповторимый настрой. Я вовсе не хочу сказать, что в России все прекрасно, безусловно, свои проблемы есть и в России, и в Германии, и в Америке, у каждой страны существуют свои взлеты и падения. Но в целом – в России совершенно особенная завораживающая атмосфера. Мне нравятся ваши люди, думаю, вам знакомо это особенное ощущение, когда ты смотришь кому-то в глаза, и тебе просто хорошо, хоть ты и не понимаешь, почему. Я был в некоторых странах – не хочу сейчас их называть – где я смотрел в глаза людям, и они мне не нравились. В России же все наоборот: я смотрю людям в глаза, и они мне нравятся, я просто чувствую себя счастливым, и мы всегда рады к вам приехать. Не могу проанализировать свои ощущения более детально, но суть я вам изложил.

В песне “Same Old Stars” с предыдущего альбома “Ain’t Crying For The Moon” (2006) ты описываешь Санкт-Петербург как “hungry hearts with a lovely smile” («голодные сердца с милой улыбкой»). А как бы ты описал Москву?

“Hungry hearts with a hasty smile” («голодные сердца с торопливой улыбкой»)! (Дружный смех).

Во время этого тура вы играли вчетвером, поскольку группу покинул Йенц Леонхард, и в связи с этим тебе снова пришлось взять в руки гитару. И, насколько мы поняли, вы и по сей день продолжаете играть в том же составе. Почему вы решили не искать нового гитариста?

Я был очень удивлен, но зрителям это очень понравилось. Сначала я сомневался, стоит ли мне самому брать в руки гитару, но мне сказали, что некоторые песни стали так звучать даже лучше. Я написал эти песни, и поэтому я лучше кого бы то ни было знаю, что они должны нести и как звучать. И мне кажется, что такой состав пошел нам только на пользу. Что же касается недостатков, то мне хотелось бы немного больше общаться с публикой, чем я могу себе позволить с гитарой в руках. Да, сейчас у меня на сцене прибавилось работы, но мне это только нравится. Я ведь не принадлежу к фронтменам типа Дэвида Ли Рота из Van Halen – он большой клоун и конферансье. Я же нет. Мне нравится быть частью одной команды, и просто играть на своем инструменте. И, надеюсь, что зрителям это тоже нравится. Вот вам нравится? Если нет, вы только скажите! (Дружный смех).

Давай теперь поговорим о новом альбоме “Magnified”, и вполне очевидный вопрос вызывает его название. Что оно означает - что Kingdom Come сегодня круче чем когда бы то ни было?

(Смеется). Нет, конечно, нет. Мне пришла в голову идея изобразить на обложке человека, который смотрит в динамик через увеличительное стекло. И тогда мой брат сказал: «А почему бы нам не назвать так весь альбом – «Magnified» («Под увеличительным стеклом»)?». На альбоме хорошая музыка, много песен, а звучание получилось, так сказать, более масштабным, например, как в случае с электроникой на “Living Dynamite” или “When I Was”. Концепция в целом мне понравилась, хотя и вызывала некоторые вопросы. То есть, в 1989 году, например, Kingdom Come имели гораздо более широкую аудиторию, чем сегодня, и тогда такое название имело бы куда более очевидный смысл. Но мы с братом поговорили с нашими друзьями, и им тоже эта идея понравилась. К тому же, никогда не знаешь, что еще может случиться! (Смеется).

Во многих рецензиях отмечается, что новый альбом получился намного более «индустриальным». Он гораздо больше напоминает “Perpetual” (2004), нежели “Ain’t Crying For The Moon”. Почему ты решил двигаться именно в этом направлении? Ты считаешь, что на «Ain’t Crying For The Moon» ты слишком близко вернулся к своим рок-корням?

Нет-нет-нет. Людям почему-то кажется, что за любым действием стоит какой-то глобальный космический план, но «генеральная идея» заключается как раз в том, что никакой генеральной идеи не было. Когда я пишу, это всегда происходит очень спонтанно, и это очень личный, я бы даже сказал, интимный момент - я сижу в студии, и просто начинаю что-то делать. Я уже многие годы не устаю говорить людям, что мне нравится экспериментировать с новыми звуками. Да, у меня используется много лупов, индустриальных и «театральных» звуков, но большая часть того, что вы слышите на альбоме, извлекается из гитары и баса. Большую часть этих звуков я сгенерировал сам, и мне это чертовски нравится. Особенно на «живых» выступлениях – мы только что впервые выступали в Минске, и люди были очень впечатлены. Такие песни, как “Mother”, “Twilight Cruiser” или “Living Dynamite”, «живьем» звучат совершенно по-другому, очень мощно, еще на шаг впереди. Они воспринимаются совершенно иначе, если вы понимаете, о чем я.

Безусловно, нам нравится тот драйв, который дает прямолинейный рок, когда мы, четверо ребят, «рубим» на сцене свои риффы и нарезаем соляки, и мой голос выдает все, на что он способен. Да, все это понятно, и все так и должно быть. Но есть еще нечто уникальное, что сделало Kingdom Come тем, чем мы являемся сегодня. Возьмем, к примеру, AC/DC – мне очень нравится эта группа, но она будет звучать точно так же и через 500 лет. Или Motorhead – если ты слышал хотя бы одну их песню – слышал все. Я не считаю себя круче них, я просто высказываю свою точку зрения. Я хочу провести своих слушателей по разным высотам, хочу устроить им своеобразные «музыкальные американские горки»: показать им что-то неожиданное, вызвать у них какие-то совершенно новые эмоции. Ты, как на горках, сначала поднимаешься вверх, потом падаешь вниз, потом едешь прямо, это совершенно не те эмоции, которые бы вызвало двадцатое по счету повторение “Do You Like It”. То, что я делаю, лучше всего описывается словом «разнообразие» - очень хорошее определение.

Ты говоришь, что не хочешь в 20-й раз перепевать “Do You Like It”, но в то же время ты перезаписал для альбома “Ain’t Crying For The Moon” один из своих самых больших ранних хитов – “Get It On”. Для чего ты это сделал?

Если б я только знал! (Дружный смех). Я просто хотел сделать немного другую версию “Get It On”. Думаю, вы заметили, что мы играем ее немного ниже, я пою ее немного по-другому, да и в целом она звучит немного медленней. Тогда мне хотелось сыграть ее именно так. А сейчас я уже подумываю над тем, чтобы пойти еще дальше – записать целый альбом ранних песен, которые для своего времени звучали великолепно, но… Возьмем для примера “Should I”, я уверен, вам хорошо известна эта вещь, это одна из тех песен, которую всегда требуют на концертах, и живьем мы исполняем ее значительно тяжелей и медленней. Мне кажется, что такой вариант намного больше соответствует сегодняшнему дню, чем оригинальный. Оригинальная версия звучит очень статично и слишком быстро. И поэтому при помощи целого альбома записанных заново старых песен мне хочется дать некоторым из них второй шанс, вторую жизнь. А “Get It On” – это своего рода пробный шар, с помощью которого я решил посмотреть, как это сработает. Кому-то нравится, кому-то нет, кто-то предпочитает оригинальную версию – мы живем в свободном мире.

Твой новый альбом вышел на новом лейбле Planet Music. Что тебя не устроило в сотрудничестве с Frontiers Records?

Раньше у меня был контракт с одним берлинским лейблом, подписанный при помощи моего друга Ульфа Цика, а этот лейбл, в свою очередь, продал лицензию на выпуск трех наших последних альбомов лейблу Frontiers. Срок контракта истек, и мы решили подписать контракт напрямую с Frontiers. Короче говоря, возникло несколько «контрактных» вопросов, в отношении которых мы так и не смогли прийти к соглашению, и поэтому решили прекратить сотрудничество – вот так все просто.

Существует распространенное мнение, что лейбл может как «сделать» группу, так и развалить ее. Kingdom Come же за последнее десятилетие  прошли через столько лейблов – это и Eagle Rock, и UlfTone Music, и Frontiers, теперь вот Planet Music, и вся эта чехарда так и смогла ничем повредить группе. Как вам это удается?

Во-первых, те времена, когда лейбл мог сделать имя группе, уже давно миновали, если не считать по-прежнему остающейся колоссальной поддержки телевидения. Уверен, в России тоже есть шоу типа «Россия ищет суперзвезд», такие шоу сейчас очень популярны во всем мире - так вот, участники этих шоу получают колоссальную поддержку телевидения! Ты можешь играть совершеннейшее дерьмо, но если тебя посмотрят пять миллионов человек, и хотя бы десять процентов из них купят альбом – ты уже попадаешь в Top 10. Мы же не имеем столь мощной поддержки телевидения, а при ее отсутствии «сделать» группу довольно сложно. Сегодня недостаточно просто написать хит. Для того, чтобы его услышали, нужно еще очень много разных условий, да и просто удачи. Что же касается лейблов, то по-настоящему крупных сейчас осталось только два или три – это Universal Records и BMG или как там они сейчас называются, а еще существует миллиард маленьких лейблов, которые пытаются свести концы с концами путем выпуска максимально возможного количества альбомов, которым они не могут оказать практически никакой поддержки и промоушена, потому что все это слишком дорого. Они придерживаются такой позиции: «Давайте подпишем максимальное количество групп, выпустим их альбомы, и будем надеяться на чудо». За исключением тех случаев, когда средний возраст музыкантов равняется 18 годам, лейблы сегодня уже не в состоянии раскрутить группу. Сейчас группам нужен некий фундамент, чтобы быть уверенными в том, что их диски будут продаваться в максимально возможном количестве магазинов, и продолжать надеяться на чудо. Множество групп продают свои альбомы исключительно при помощи Интернета, что, на мой взгляд, тоже не лучший выход, но лучше, чем совсем ничего. Вся эта индустрия сейчас кардинально меняется, и я не уверен, что лет через пять-шесть лейблы еще будут существовать. Именно поэтому я стараюсь делать так, чтобы мои песни можно было найти на iTunes и других аналогичных ресурсах.

На обложке “Magnified” можно увидеть девушку и граммофон. Скажи, ты не скучаешь по временам винила? Или же ты вполне доволен компакт-дисками и mp3?

Безусловно, виниловые пластинки были чем-то особенным. Я до сих пор помню, как пришел домой со своей первой пластинкой. Во-первых, тогда очень большое значение придавалось оформлению – это же не маленькая обложка CD, это большая картина. И пока люди слушали альбом, они держали в руках обложку, изучали все ее детали. В то время альбом нес в себе какую-то особую магию. Жаль, что эти времена прошли. Некоторые группы и сегодня выпускают свои альбомы на виниле – в целях ли промоушена, ностальгии ли, но – эй, ребята, на дворе 2009 год, и думаю, лет через пять и компакт-диски исчезнут как класс. Не знаю, нравится ли мне все это, но к этому все идет.

А кстати, где вы снимали промо-фотографии для альбома? Этот трактор с флагом Kingdom Come и задний фон здорово напоминают пейзажи какой-нибудь российской глубинки…

Не хочу вас разочаровывать, но съемки происходили в Вене, столице Австрии. Там базируется наш лейбл. Я уже так устал созерцать всю эту чепуху типа Кадиллаков и ребят на чертовых Харлеях… Нет, я, конечно, и сам в свое время ездил на Харлее, и это было здорово, но очнитесь, ребята! Сколько можно показывать одно и то же? Мне уже осточертели все эти клише! Может быть, с финансовой точки зрения было бы умнее следовать этим клише, но я не хочу самого себя обманывать – мне они не нравятся, и все тут! А в данном случае все произошло так: я тусовался в Вене, потому что, как я уже говорил, там базируется мой лейбл, мы готовились к съемке видео, и в один прекрасный день я увидел пожилого мужчину на тракторе, и подумал: «А ведь это будет здорово!». (Дружный смех). Этому парню было абсолютно наплевать на все вокруг, он просто ехал на своем драндулете, и я сказал: «Я хочу использовать эту хреновину в своем клипе!». И мне все настолько понравилось, что я начал подумывать о том, не купить ли мне трактор, когда я решу продать свою машину.

В песне “No Murderer I Kiss” ты поешь “Let’s save the planet / By killing us all / Cause we never learn” («Давайте спасем планету / убив себя / потому что мы ничему не учимся»). Ты на самом деле считаешь, что человечество обречено, и что нет никаких шансов изменить наше будущее к лучшему?

Прежде всего, хочу сказать, что мне очень приятно и очень льстит, что вы уделяете такое внимание текстам. Это действительно очень приятно, спасибо! Мало кто из журналистов уделяет им должное внимание. Основная мысль здесь такая – я наблюдаю за сегодняшней молодежью и понимаю, что большинство из них не имеют ни малейшего представления о том, что значит голодать, страдать, не понимает, что такое война и т.д. К счастью, если ты сам не пережил трагедию, если тебе самому не приходилось справляться с трудностями и несчастьями, ты ведь можешь обо всем этом прочесть, но если у тебя нет родителей, которые втемяшат в твою голову нужные идеи, очень  трудно почувствовать какую-то связь с теми трудными временами. И именно поэтому я боюсь, что в один прекрасный день к власти придут не те люди, и что они не начнут задумываться до тех пор, пока бомба не упадет прямо на их головы.

И как бы я ни любил людей, как бы ни любил мир, и как бы ни надеялся, что мы все будем жить в мире и согласии и будем уважать друг друга вне зависимости от религиозных убеждений, я не верю, что так когда-нибудь будет. Особенно в Европе. Большинство музыкантов вряд ли будут говорить на эту тему, потому что они не хотят «наступать на больные мозоли», я же не боюсь говорить об этом. У России и Америки есть одно большое преимущество – огромное пространство. В Европе же все не так. Например,  захотелось тебе вечером погулять с друзьями, потому что тебе это нравится, потому что ты хочешь быть  рядом с людьми, которые тебе нравятся, с которыми ты чем-то связан, с которыми тебе весело, которые говорят на твоем языке, которые воспринимают мир так же, как и ты. Это нормально, так и должно быть. Но в Европе так не получается, потому что она уже слишком перенаселена.

Помню, когда я приехал в Америку, я старался говорить на их языке, приспособиться к их образу жизни. И если бы мне не нравилась Америка, я вполне мог убрать свою немецкую задницу обратно в Германию. Но я ни на одну секунду не думал о том, чтобы получить право голоса или поднимать над своим домом в Америке немецкий флаг. Когда я в России – я гость, и я поднимаю российский флаг, потому что вы мне нравитесь. Но здесь, в Европе, есть множество людей, которые живут здесь, пользуются всеми благами европейской социальной системы, но в глубине сердца они нас не любят. Сейчас это становится в Европе настоящей проблемой, и я боюсь, что рано или поздно эта мина замедленного действия взорвется.

Я не имею никакого отношения к расистам и прочему дерьму, просто такова реальность. Люди боятся говорить об этих проблемах вслух, особенно это касается немцев, которые после Второй Мировой боятся даже думать на эту тему. Последние 50-60 лет немцы только и делают, что извиняются перед всем мировым сообществом. А сегодняшнее молодое поколение говорит: «К чертям все извинения, я не чувствую себя ни в чем виноватым, я немец, и я горжусь этим! Вы – русские, и вы тоже должны этим гордиться!». Основная мысль этой песни заключается в том, что не нужно слишком сильно смешивать культуры, потому что, как я уже сказал, если ситуация выйдет из-под контроля, мы можем поиметь очень большие проблемы.

В России, особенно в крупных городах, мы тоже начинаем сталкиваться с аналогичными проблемами…

Вот именно! Об этом и речь! Я уже сталкивался с этим, когда бывал в Москве, ведь я уже много раз там был. И я прекрасно вижу, что происходит, и понимаю, какого рода людей большинство из вас терпеть не может – и это правильно! Это ваша страна и ваша родина, и никто не может вам диктовать, кому стоит приезжать, а кому нет. Это ваше решение. Здесь, в Германии, есть партия Зеленых. И я очень благодарен им за то, что они пытаются настучать нам по башке, говоря: «Мы должны заботиться об окружающей среде, должны прекратить загрязнять воздух, должны очистить наши озера и океаны». И это замечательно, это здорово, это правильно. Но они также говорят: «Мы должны любить друг друга, давайте пригласим всех в Германию». А вот в этом они крупно опростоволосились, потому что в нашей стране и так слишком много людей, которые нас не любят. Им от нее нужны только деньги. И именно из-за всего этого сейчас возникает множество проблем с «правыми» партиями, думаю, вы понимаете, о чем я.

У меня нет готовых ответов на все вопросы, но я считаю, что имею право высказаться. Большинство рок-групп предпочитают придерживаться «левого» крыла, мне же больше по душе быть по центру.

Давай теперь вернемся к музыке и поговорим еще об одной песне с нового альбома. Насколько мы поняли, песня “Unwritten Language” является своего рода благодарностью фэнам, для которых твоя музыка стала частью жизни. Как ты считаешь, должен ли человек обладать какими-то особенными чертами характера и мировоззрением, чтобы любить Kingdom Come, или же твоя музыка доступна практически всем, и единственной причиной, почему люди не слушают Kingdom Come, является то, что они просто не знают о существовании группы?  

Знаете, ребята, почему мне нравится с вами говорить? Потому что уже сам факт, что вы задали этот вопрос, говорит о том, что вы относитесь ко многим вещам намного более серьезно, чем остальные. Вы не задаете поверхностных дурацких вопросов о том, что я люблю есть на обед, или на какой машине я езжу. Я считаю, что Kingdom Come это определенно не та музыка, которую крутят в гостиничных лифтах, и я понимаю, что в моей музыке достаточно сильно проявляется мой сложный характер. Да, я чересчур эмоциональный засранец, и я это знаю. И я не ставлю своей целью понравиться всем, тем более, что это все равно невозможно. А раз я не могу нравиться всем, то я просто иду своей дорогой. Я стараюсь быть со всеми любезным, но у меня есть своя точка зрения и своя миссия, и имя ей – Kingdom Come. Некоторые наши песни… я терпеть не могу слово «коммерческие», но они вполне могли бы  ими стать, если бы радиостанции брали их в ротацию. Это такие вещи, как, например, “Over You” с нового альбома или “Inhaling The Silence” с “Perpetual”. Это акустические песни, в которых немного видны мои «битловские» корни, они искренние и не агрессивные. И, как мне кажется, вполне «форматные». Но большинство моих песен все же довольно эмоционально напряженные, и если ты не находишься на той же «волне», если не воспринимаешь вещи точно так же, то тебе будет сложно их понять. Так что вы сами ответили на свой вопрос, уже одним тем, что задали его: да, Kingdom Come – это не коммерческий «ша-ла-ла-давай-повеселимся» проект, и для того, чтобы понять и любить нашу музыку, нужен определенный склад ума и характера. Какой конкретно, я не берусь вам сказать. Возможно, это люди, которые прошли взлеты и падения, люди, которые видели дно этой жизни, люди с очень хорошо развитой эмоциональной «антенной». Безусловно, Kingdom Come – это не попса.

А кстати, кто в музыке являются твоими «невидимыми друзьями»? Кто из групп способен «излечить твои раны»? Всем известно о твоей любви к Beatles и AC/DC, а что ты можешь сказать о других, более молодых группах?

В последнее время я довольно часто слушаю в машине Muse, мне очень нравятся некоторые их песни. Еще мне нравятся Stone Temple Pilots, а иногда, когда я еду по автобану, и у меня возникает стойкое желание показать кому-то мой средний палец, я слушаю Rammstein. В целом, мне нравится не так уж много новых групп – Radiohead, Muse, вот, пожалуй, и все.

Песня “Bon Scott” с твоего предыдущего альбома сама по себе не нуждается в комментариях, но в ней есть одна интересная строчка – “in after life I believe” («я верю в жизнь после смерти»). Как ты считаешь, что происходит с человеком после того, как он умирает?

Если бы я сказал, что я знаю, что происходит, я был бы идиотом, потому что на самом деле я ничего не знаю. Это очень сложный вопрос. Люди верят, потому что им нужно на что-то опереться, будь это чье-то плечо или что-то в их собственной голове, но если им это помогает,  то пусть верят, во что хотят. Иногда я и сам начинаю думать: «Не может быть, чтобы наша смерть была абсолютным концом, после нее должно быть что-то еще, потому что люди - настолько сложные, замечательные, необычные, порой  комичные, порой великие существа, что трудно поверить, что они созданы лишь для того, чтобы прожить 60 или 80 лет, а потом «следующий, пожалуйста!». И опять же, тот или то, что нас создало, также дало нам всем шанс быть непохожими на других.

Иногда я верю в загробную жизнь, иногда мне кажется, что мы скажем всем «Пока!», и все будет кончено. А этой песней я хотел обратиться к Бону Скотту на тот случай, если все-таки есть жизнь после смерти, и есть он меня сейчас слышит, и просто сказать ему: «Привет!» Но я буду последним, кто даст на этот вопрос однозначный ответ, не хочу выглядеть самонадеянным идиотом, который вещает: «Я точно знаю, что жизнь после смерти существует, и в следующей жизни я буду слоном!».

Возвращаясь к новому альбому – кто такая Джессика, которая поет с тобой дуэтом на “24 Hours”?

Здесь, в Гамбурге, есть клуб, который называется “East”, просто “East”, это комплекс, в который входит отель, клуб и бар. Одно время я туда довольно часто заходил, именно там мы случайно встретились с Джессикой и начали общаться, просто так, ни о чем. Через какое-то время она задала мне стандартный вопрос: «Чем ты занимаешься по жизни?», и я ответил: «Большую часть своего времени я провожу на сцене, изображая идиотскую рок-звезду!». И тогда она сказала: «Здорово, ведь я и сама вокалистка!». В следующий раз она захватила с собой несколько своих записей – она поет джаз. Когда я услышал ее голос, он мне сразу понравился, кроме того, она и сама мне очень понравилась, не в сексуальном плане, просто как человек. В это время мой альбом уже был на заводе и вот-вот должен был быть отпечатан, но я сказал: «К черту! Давай все равно споем вместе эту “24 Hours”, потому что мне очень нравится тот заряд, который ты несешь!». Еще мне понравилось в ее голосе то, что он совершенно не похож на тот писк, который можно услышать на всех этих шоу типа «Фабрики звезд», это не пятимиллионный клон Мэрайи Кэрри. У Джессики чудесный характер и очень естественный и какой-то невинный голос. Мне он очень понравился, так что мы пошли в студию и за полдня все записали. И тогда я сказал: «Раз мы не успели поместить этот трек на диск, давай выложим его на iTunes». Это было очень спонтанное решение, которым остались довольны все – и я, и она, и, надеюсь, вы. Лично мне версия с ее вокалом нравится больше альбомной.

Но ведь до этого ты ни разу за всю свою карьеру не пел ни с кем дуэтом…

Знаете, это решение базировалось в первую очередь на том, что я не хотел петь ни с кем из «великих». Мне не хотелось, чтобы люди подходили к моим альбомам с настроем: «Сейчас посмотрю, кто из «великих» на нем поет, и тогда решу, стоит ли его покупать». И мне нравится именно то, что это было совершенно спонтанное решение, это было сотрудничество с человеком, не обремененным громким «именем», и целью его была исключительно сама песня.

Знаю, что мы задаем тебе этот вопрос в каждом интервью, но мы так и не получили на него ответа – когда, наконец, Kingdom Come будет доступен в формате DVD?

Честно говоря, это тот момент, о котором я сам жалею – что в свое время мы не таскали везде с собой камеру. В самом начале нашей карьеры в Штатах мы были в совместном туре “Monsters Of Rock” с Metallica, Scorpions и Van Halen, мы также ездили в турне с Black Sabbath, Bon Jovi очень многими другими. И во время этих турне мы могли бы отснять материал для 20 DVD, но я тупо все про*рал! Я знаю, что это прозвучит нелепо и глупо, но тогда мы об этом даже не задумывались. На данный момент у нас есть не так много материала, который стоило бы поместить на DVD, а я не хочу выпускать DVD только для того, чтобы продать еще один кусок пластика. На нем должно быть что-то действительно увлекательное, в противном случае зачем его выпускать? Не думаю, что людям будет интересно смотреть, как мы колесим по просторам Германии, или, например, как я сижу за кулисами с банкой Кока-Колы в руке – что в этом захватывающего? (Дружный смех).

Очень скоро ты снова приезжаешь в Россию…

(громко) Йе-е-е!

В июне ты поедешь в совместный тур со Scorpions и Элисом Купером. Что ты ждешь от этого турне? И заодно скажи пару слов своим российским фэнам.

По правде говоря, я не жду ничего, потому что в этом случае я точно не буду разочарован. Как я уже говорил в начале интервью, группа с нетерпением ждет приезда в вашу страну, тем более что в первый раз это произойдет летом. Обычно мы приезжаем в ноябре или декабре, так что это будет для нас новый опыт. Но давайте расставим все точки над «i» – мы в этом туре не хэдлайнеры. Изначально мы надеялись объехать вашу страну с «театральным» туром – мне очень нравятся ваши старые театры. В Москве мы играли в клубе «Апельсин», которого, как мне сказали, больше не существует, но в других городах мы выступали преимущественно именно в театрах, а в них существует какой-то особый дух. И даже если Kingdom Come станут популярными и знаменитыми, я бы предпочел выступать в театрах, потому что в них более интимная атмосфера, и люди приходят именно на Kingdom Come. Тем не менее, летний фестивальный тур должен стать настоящим событием, которого мы с нетерпением ждем, и я уверен, что так или иначе все будет хорошо.

Я же просто надеюсь, что мой голос меня не подведет. Помню, как-то, несколько лет назад, когда мы выступали на одном из шведских фестивалей под открытым небом, мой голос «сделал мне ручкой» после первой же песни. Я пошел к врачу и спросил: «Что за чертовщина?!», и выяснилось, что у меня, как у моей мамы, сенная лихорадка, хотя я и не знал об этом раньше. Дело в том, что до этого мы выступали преимущественно в закрытых помещениях, и этой проблемы не возникало, так что надеюсь, что и в этот раз все тоже будет ОК.

Ну что я еще могу сказать? Rock’n’roll!


Официальный сайт Kingdom Come: http://www.lennywolf.com

Выражаем благодарность Ирине Ивановой (CD-Maximum) за организацию этого интервью и предоставленные фотоматериалы

Интервью - Роман “Maniac” Патрашов, Наталья “Snakeheart” Хорина
Перевод с английского – Наталья “Snakeheart” Хорина
15 апреля 2009 года
© HeadBanger.ru