Rosetta
Звездным путем

20.09.2016

Совсем скоро всех любителей неординарной музыки "для размышлений" ждет очередное путешествие через Вселенную с американской экспериментальной командой Rosetta. Парни приземлятся на российскую землю уже в третий раз, прихватив свой последний альбом “Quintessential Ephemera” (2015) в качестве гостинца и гитариста Эрика Джернигана в качестве нового члена экипажа. Напомним, что концерты Rosetta состоятся 24 сентября в Санкт-Петербурге и 25 сентября в Москве. А в преддверии этого увлекательного события мы связались с ответственным по коммуникации с землянами гитаристом Мэтью Уидом и поговорили о трудовых буднях космических странников.

Довольно скоро вы приедете в Россию, и уже не в первый раз. Как вам понравилось здесь раньше, и чего вы ждете от очередного визита в наши края?

Да, мы уже были в России дважды – в первый раз, если не ошибаюсь, в 2011 году, а во второй раз – в марте прошлого года. И нас стабильно принимают с огромным энтузиазмом. Мы заметили такой момент – чем дальше мы едем за восток, тем больший энтузиазм проявляют зрители. Если сравнивать с США, это вообще день и ночь. У публики в России, Беларуси и Украине примерно одинаковый настрой. Люди не действуют на нервы, они по-настоящему полны энтузиазма и по-настоящему интересуются музыкой. На мой взгляд, это нечто особенное, и это очень приятно, так что я жду, что и в этот раз все пройдет также. Мы будем выступать на тех же площадках, и публика ожидается аналогичная, но я все равно предвкушаю этот тур, потому что мы впервые будем выступать в России впятером, раньше нас было только четверо. У нас появился новый гитарист, и он приедет к вам впервые. И хотя мы возвращаемся в места, которые уже посещали, многие их них для него в новинку, и мне очень приятно, что наш новый друг кое-что из этого испытает впервые.

Мне немного удивительно слышать, что в США ваша публика настолько отличается от российской. В чем выражаются эти отличия? И почему, на твой взгляд, они существуют?

В США не везде все одинаково, между регионами есть различия, но в целом, как мне кажется, дело в том, что по США постоянно гастролирует такое количество групп, что невозможно ходить на них все, поэтому когда ты даешь концерт, на него неизбежно приходит меньше народа. В США какие-то группы могут выступать в одном городе по три раза в год, и публика у нас куда более сытая, а энтузиазма немного меньше. Еще одна причина, на мой взгляд, в том, что в США и отчасти в Западной Европе люди очень много о себе думают. Они хотят выглядеть продвинутыми ценителями музыки, поэтому на концертах меньше проявляют физическую активность и все такое. Но нам, на самом деле, нравится, когда народ двигается, когда люди прыгают со сцены, устраивают краудсерфинг и всячески отрываются. Так что, в какой-то степени, чем дальше на восток, тем люди более раскрепощены, чем на западе. А когда ты играешь в группе, впечатления от выступлений, на которых публика активна, остаются гораздо лучше.

Вам удалось посмотреть интересные места в России, или у вас еще есть желание посетить что-то конкретное в очередной приезд?

Да, это увлекательная страна, особенно для американцев, которым не так часто выпадает возможность посещать Россию. У меня куча друзей, которые были в Западной Европе, но за пределами круга музыкантов я не знаю никого, кто побывал бы в России, и уж точно никого, кто был бы там несколько раз. Так что, знаешь, я очень благодарен за то, что у меня есть возможность посмотреть Москву, посмотреть Санкт-Петербург, это красивейшие и очень интересные города. В других частях России я пока не был, а Россия – огромная страна, которая может предложить иностранцу куда больше, чем эти два города. Надеюсь, что в долгосрочной перспективе мне удастся побывать и во многих других городах. До этой поездки нам приходилось каждый раз получать новую визу, но совсем недавно нам дали визу на три года, так что мы сможем вернуться еще несколько рад и сыграть в большем количестве городов, и это, конечно, очень заманчивая перспектива.

Вы имеете репутацию музыкантов, увлекающихся астрономией, и это даже стало своего рода «брендом» вашей группы. Каждый раз, когда кто-то о вас пишет или говорит, вас называют «металлом для астронавтов» или чем-то в этом роде. Откуда идет этот интерес? Он у вас всех общий? И не спал ли он с годами? Очевидно, что вышесказанное справедливо в отношении вашего дебютного альбома, но я не уверена, что вас до сих пор также интересует этот предмет.

Конечно же, я до сих пор этим увлекаюсь и думаю, что и остальные ребята тоже. Мы отошли от нее в музыке, потому что хотели, чтобы более поздние альбомы были более личностными, чтобы они были более уязвимыми, что ли, более актуальными. Метафора, которую мы использовали на первых двух альбомах, была уже не так уместна для определенных моментов из более позднего материала. Но, думаю, этот интерес у всех нас сохранился, и это справедливо не только в отношении науки. Нам всем также очень нравится научная фантастика, комиксы и многое другое, так что в определенной степени астрономия была для нас метафорой, с помощью которой мы высказывались об обществе и критиковали его, она как бы подводила под поднимаемые нами темы общий знаменатель. Да, ты права, она рельефно подана на нашем первом альбоме и отчасти на втором, а на последующих не так заметна. Но мы по-прежнему всем этим увлекаемся. И хотя астрономия уже не столь часто не является темой наших текстов, наши инструменталы и звучание песен, атмосфера, которую мы пытаемся создать, все равно вызывают ассоциации с космическим путешествием, с покиданием земли, с исследованием неоткрытых территорий, с полетом и так далее. Это по-прежнему очень существенная часть того, что мы стремимся передать в музыке.

Россия, как ты знаешь, внесла немалый вклад в исследование космоса. Вы не планируете посетить какие-то связанные с космосом места? Какие-нибудь музеи космических путешествий, у нас их несколько …

Да, это как раз то, что нам интересно! Часто вопрос лишь в том, сколько времени у нас в конкретном городе на то, чтобы что-то посмотреть. Понимаешь, если мы каждый день в новом городе, можно посмотреть лишь что-то одно, в то время как интересных мест там может быть штук 20, и если бы ты оставался подольше, ты бы с удовольствием побывал там везде. Тем не менее, когда мы в туре, мы стараемся не упускать такие возможности. Это всегда очень весело.

Ты уже сказал, что у вас в коллективе есть относительно новый участник – гитарист Эрик. Создается такое впечатление, что после его прихода вы стали делать музыку, более ориентированную на гитары. Что здесь причина, а что следствие – он пришел и изменил ваш саунд, или вы хотели измениться и поэтому пригласили его?

Отчасти и то, и другое. Думаю, на самом деле, мы начали меняться в этом направлении еще до того, как стали задумываться над тем, чтобы позвать его в группу. И его появление вполне вписывалось в то направление, в котором мы и так двигались. С другой стороны, до этого мы знали Эрика очень много лет. Думаю, мы дружим уже лет девять, но позвали его в группу только два года назад. Раньше он играл в группе City of Ships, с которой мы несколько раз гастролировали. Наш первый европейский тур был вместе с ними, а потом несколько туров по США. У нас с ним очень-очень прочная дружба, которая возникла еще до того, как он пришел в группу. И у него совсем другой набор «скиллов», чем у кого-либо из нас. Он хороший гитарист, но его стиль очень сильно отличается от моего, так что у нас появилась возможность расширить звуковой спектр, чтобы в музыке был своего рода диалог между тем, что сочиняю я, и тем, что сочиняет он. При этом он еще и способный вокалист, и его голос не похож ни на Дэйва, ни на Армина. У нас появилась возможность заполнить пробел – у Дэйва голос очень мягкий и мелодичный, он очень хороший вокалист, но его голос может звучать лишь невероятно чисто, а Армин – полная противоположность, у него голос низкий, он кричит, он агрессивен, он грубый. А между ними у нас ничего не было. Но когда пришел Эрик, у нас вдруг появилось нечто посередине двух этих крайностей. Мы смогли использовать полный спектр разных вокальных текстур. Появилась возможность экспериментировать с вокальными гармониями, ввести в песни фрагменты, где все поют одновременно. Помню, что когда мы начинали сочинять песни для ”Quintessential Ephemera” (2015), я подсел на группу Oceansize. На самом деле, они распались еще в 2010 году, но я их слушал за много лет до этого, а тут вдруг снова заинтересовался некоторыми их старыми альбомами, и они на меня сильно повлияли. А материал, который предлагал Эрик, в чем-то перекликался с тем, что мне тогда было очень интересно. Мы не хотели, чтобы Эрик по приходу в группу стал бы лишь еще одной фигурой на сцене, которая будет играть кое-какие дополнительные гитарные партии. Мы хотели, чтобы он играл более основательную роль, и эта потребность возникла у нас еще до того, как он присоединился. При этом, как мне кажется, сейчас мы двигаемся в другом направлении. Материал, который мы сочиняем вместе для следующего альбома, будет отличаться еще сильнее. Он, пожалуй, будет немного мрачнее, тяжелее и все такое. Мы берем немного другой курс.

Да, перемены – это здорово, но похоже на то, что многие фэны более эмоционально реагируют на ваш старый материал. Они хотят, чтобы вы исполняли тот материал на концертах, они обсуждают, как он им нравится, и все такое. Вам не тяжело под таким бременем? Такое впечатление, что после тех старых альбомов, которые снискали всеобщую любовь, вам приходится доказывать, что ваш актуальный материал тоже хорош, а может, и лучше, но люди все равно слишком консервативны или слишком сильно предаются ностальгии…

Да, и иногда это разочаровывает. Я стараюсь не особо много об этом думать. Интересно, что в 2005 году, когда мы выпустили “The Galilean Satellites”, он никому не был нужен. На самом деле, интерес был нулевой. Мы играли эти песни в течение семи лет, и только к концу этого срока люди начали их по-настоящему ценить. Иногда мне кажется, что нужно время, чтобы идеи проникли по-настоящему глубоко. Возможно, пройдет шесть-семь лет, и про тот материал, который мы сочиняем сейчас, тоже будут думать, что это лучшая работа в нашей истории. Я не знаю. Но проблема с “The Galilean Satellites” в том, что когда мы сочиняли этот альбом, мы были совсем другими людьми. Понимаешь, сейчас мне 33 года, а когда мы это писали, мне было 20. Я учился в университете, и у меня была совсем другая жизнь, и как гитарист с тех пор я очень сильно изменился. Сейчас лично мне играть тот материал не интересно. С меня хватит, хотя я понимаю и уважаю чувства тех фэнов, у которых он вызывает другую реакцию, или которые только открыли для себя эту музыку, когда мы уже перестали ее играть. Да, им не довелось ее услышать живьем, и это печально. Но если мы сейчас вернемся к этому материалу и снова станем его играть, то он будет восприниматься фальшиво, он не отражает того, чем мы сейчас является. Второй альбом, например, у меня такой реакции не вызывает, так что когда мы в этот раз приедем в Россию, в нашей программе будут две песни с “Wake/Lift”. Они не настолько старые, но все равно достаточно старые. И мы аранжировали для исполнения в две гитары. Так что я не могу сказать, что вообще отказываюсь исполнять старый материал, просто когда я переслушиваю “The Galilean Satellites”, мне кажется, что его написал другой человек. Есть в нем что-то чуждое мне сейчас. Я больше не такой.

Вы что-то сочиняете на гастролях?

Обычно мы заканчиваем гастролировать и только потом начинаем сочинять новую музыку. Кое-какую работу над песнями для нового альбома мы уже проделали, но они не закончены. У нас есть лишь каркасы для новых песен. Но поскольку в последнее время мы много гастролируем, у нас не было возможности развивать эти идеи. Сейчас мы едем в Россию, и до конца года у нас будет еще один короткий тур по Японии, но после этого мы на какое-то время закругляемся. Однако нам нужно будет несколько месяцев без гастролей, чтобы просто собраться с мыслями и попытаться начать писать, и только когда у нас будет набор песен, который будет восприниматься как связное, единое целое, мы начнем составлять график работы и прикидывать дату выхода нового альбома.

И сколько обычно у вас уходит времени на то, чтобы закончить новый материал?

Обычно около года. От начала до конца нужен где-то год. Конечно, мы не все это время посвятим одному только альбому. Какие-то гастроли в этот период у нас будут. Но в целом сроки примерно такие. Да, на “Quintessential Ephemera” у нас ушел примерно год, и в случае с “The Anaesthete” (2013) тоже нужен был целый год для того, чтобы сочинить все песни и доделать их до такого состояния, когда мы стали ими довольны.

Фэны присылают вам на сайт много вопросов. Я так понимаю, на большинство их них отвечаешь ты?

Да, чаще всего это я.

А почему так? Ты самый ответственный?

(Смеется.) Да, возможно. Думаю, отчасти дело в том, что я воспринимаю работа с соцсетями как нечто совершенно естественное, у меня больше опыта в написании письменных текстов, чем у других ребят в группе, связный текст рождается у меня без напряга. В то же время, я не работаю в компаниях, я работаю сам на себя, и благодаря этому у меня более гибкий график, чем у других ребят. Поэтому у меня в течение дня есть время на то, чтобы работать с соцсетями и в Интернете, отвечать на электронную почту группы и все такое. И большая часть менеджмента также на мне. Так получилось само собой, мы не принимали на этот счет каких-то коллективных решений, просто со временем большая часть этой работы перешла ко мне.

А кем ты работаешь, если не секрет?

Я делаю и чиню гитарные усилители и примочки.

Ты как-то выбираешь, на какие вопросы будешь отвечать, а на какие – нет, или ты стараешься ответить всем, кто вам пишет?

Я стараюсь отвечать на все новые вопросы. Если какой-то вопрос уже задавался, я обычно не стану тратить время на то, чтобы отвечать на него еще раз. Мне приходится расставлять приоритеты в том, чему в первую очередь посвятить время в Сети. Я обычно не отвечаю на вопросы, у которых нет ответа. Например, если кто-то спрашивает: «Когда вы приедете в Иллинойс», а я не знаю, то ответить на этот вопрос я не могу. В этом случае я просто не реагирую. Кроме того, иногда люди пишут нам что-то, что, на самом деле, не вопрос, а скорее критика или обвинения, или просто что-то хотят нам сказать, например: «Привет, круто зашла ваша музыка». На такие письма я тоже не всегда отвечаю, потому что нас же в них ни о чем не спрашивают. Но если это новый вопрос, если это действительно вопрос, и если на этот вопрос есть ответ, то я стараюсь отвечать каждый раз.

Как мне показалось, вам задают много технических вопросов – какое оборудование вы используете, какие эффекты применяете и так далее. Поэтому мне было интересно, ты сам выбираешь для обсуждения такие темы, или дело в том, что так много ваших фэнов не только интересуются такими вещами и профессионально разбираются в них, но и просят твоего совета.

Ну, думаю, что исходя из специфики того стиля музыки, к которому мы принадлежим, многие наши поклонники сами играют в группах. В металле всегда так – большинство из тех, кому нравится хэви-метал, не только слушают его – хотя есть и такие – но и получают мотивацию к тому, чтобы самим взяться за какой-нибудь инструмент, за бас, барабаны или гитару, и попробовать в нем собственные силы. А если человек, который играет в твоей любимой группе, легко доступен, то почему не спросить у него, что он использует, чтобы потом нарулить такой звук самому. Ну и, конечно, на такие вопросы мне легко отвечать, потому что это моя работа. Хотя, действительно, во многом дело и в том, что многие наши фэны не просто интересуются гитарными примочками, но и сами играют, и им хочется понять, как мы извлекаем какие-то конкретные звуки.

А ты сам часто просишь совета?

Не сказал бы. Думаю, когда я прошу помощи, я обычно обращаюсь к спецам по усилителям, которые старше меня, и у которых больше опыта. Обычно я иду к ним, когда у меня проблема с заказом, над которым я работаю, или я запутался, и мне нужна помощь. Но многим из тех, к кому я обращаюсь, лет 60, а то и 70, и я спрашиваю у них совета не как у музыкантов, а как у инженеров. У музыкантов я обычно совета об оборудовании не спрашиваю, потому что я трачу столько времени на работу с оборудованием, что, как правило, я и сам знаю все, что мне нужно знать, чтобы получить звук, который я хочу услышать. Мне очень нравится экспериментировать в этой области, возможно, больше, чем большинству других гитаристов, потому что работа с усилителями и гитарами – это моя работа в полном смысле слова, так что я, само собой разумеется, много знаю в этой области, и мне всегда интересно искать какие-то новые звуки самому.

Избранная вами стратегия «плати, сколько хочешь» активно обсуждается среди фэнов. Вы попробовали ее в первый раз, когда выпускали предыдущий альбом, и после этого вы много писали о том, как все прошло, какие сложности и какие разочарования это вам принесло. Но несмотря на разочарования, вы не отказались от этой идеи и сейчас. Как все прошло в этот раз, и внесли ли вы какие-то доработки в стратегию с учетом сделанных ошибок?

Когда мы что-то меняли, эти изменения всегда были минимальными. Мы пробуем поменять что-то одно и смотрим, какой эффект получается. Да, мы стараемся корректировать модель, но лишь понемногу с каждым шагом. В этот раз одним из нововведений был выпуск цифрового релиза и физического релиза в один и тот же день. В прошлый раз CD и винил вышли значительно позже, чем цифровая версия. Но мы поняли, что выпускать их одновременно – не лучшая идея. И то, и другое продается лучше, когда они выходят в разные сроки. Наверное, со следующим альбомом мы вернемся к модели, которую мы использовали в первый раз – сначала выйдет цифровая версия, а CD и винил выйдут чуть позже. Еще мы уяснили для себя, что хотя мы абсолютно независимы, стоит заплатить кому-то за раскрутку, привлечь пиарщика, чтобы он работал на рынке от нашего имени в преддверии релиза, чтобы заранее сделал рассылку рецензентам и все такое. Это очень помогло нам в последний раз, и мы определенно сделаем так же в следующий раз. То есть, понимаешь, мы начинаем делать многое из того, что делает обычный лейбл, просто мы делаем это без участия лейбла, мы справляемся с ними сами. А если мы можем что-то сделать сами, то нам не нужен кто-то еще, чтобы он это делал, благодаря этому мы получаем от продаж альбома значительно больше денег, чем если бы мы были подписаны на какой-то лейбл. Кроме того, я считаю, что благодаря нашей модели «плати, сколько хочешь» музыка достигает большего количества людей, что очень важно. Представь, что у тебя есть выбор – получить определенную сумму денег, и при этом твой альбом услышат 2 тысячи человек, или получить такую же сумму денег, но альбом услышат 10 тысяч человек. Я бы, ясное дело, выбрал 10 тысяч человек. Потому что я хочу, чтобы нас слушало больше народа. Похоже, модель «плати, сколько хочешь» не снижает наши доходы от релиза, но она определенно доносит этот релиз до большего количества ушей, а чем больше нас слушают, тем нам приятнее. Пока нам хватает денег, чтобы покрывать расходы, мы всем довольны. Во всем остальном главное – чтобы музыка достигала слушателей.

То есть, группа для вас – это скорее хобби, просто отнимающее очень много сил и времени…

Да, в некотором роде. Мы, конечно, пытаемся заработать ею деньги, но их никогда не будет достаточно для того, чтобы мы пятеро могли себя за этот счет содержать, и мы это прекрасно понимаем. Наша цель - чтобы группа приносила деньги, которых будет достаточно, например, для того, чтобы оплатить авиабилеты, если мы хотим выступить в каком-то новом месте, и это большой риск, или на случай если мы хотим поработать с новым продюсером, и это потребует больше денег, чем мы рассчитывали. Никто из участников группы не кладет деньги, которые приносит группа, в свой карман. Лично я не получаю денег за игру в группе. Да, группа приносит доход, но он полностью уходит на то, чтобы группа могла гастролировать, записываться и делать все то, чего бы нам хотелось. Очень здорово, что мне не приходится вкладывать в группу свои собственные средства. Нас это вполне устраивает. Есть возможность задуматься над тем, какие новые места мы хотим посетить, каким новым людям представить нашу музыку. Это не работа и это не хобби. Это дело, которое мы делаем, потому что любим его, и потому что для нас это важно. Иногда у меня бывает чувство, что у меня нет выбора, что я обязан этим заниматься, хотя я и не могу толком объяснить, почему. Так что я продолжаю, пусть даже иногда это совсем не просто. Для нас это нечто, имеющее настоящую ценность. Мы существуем уже 14 лет, и мы планируем заниматься этим и далее.

Официальный сайт Rosetta: http://www.rosettaband.com

Выражаем благодарность Алексею Руненкову (Booking Machine Agency) за организацию этого интервью

Интервью – Ксения Артамонова
Перевод с английского – Роман Патрашов
13 сентября 2016 г.
© HeadBanger.ru