Accept

Accept
Тевтонская сталь

29.11.2013

Архив интервью | English version

Никогда ещё Accept не звучали лучше - так считает Вольф Хоффман, и у российских фанатов скоро будет возможность в этом убедиться. После нескольких неудачных попыток вернуться на сцену мало кто верил в успех очередного начинания герра Хоффмана, но в последние годы судьба как будто воздаёт группе должное за всё то, через что им пришлось пройти в 90-е. Два альбома с Марком Торнилло в качестве вокалиста были встречены если не восторженно, то очень доброжелательно, а сейчас группа уже работает над новой пластинкой. За две недели до очередного визита ветеранов немецкого хэви-метала в Москву, который состоится 2 декабря, мы позвонили лидеру коллектива, чтобы выяснить, какую программу они готовят, узнать все самые свежие новости из стана Accept и задать несколько интересных вопросов, которые адресовали Вольфу российские поклонники.
 
Как дела, Вольф?


Всё отлично. Мы только вчера вернулись из Хельсинки.

Как прошёл концерт?

Здорово! Мы впервые выступали вместе со Scorpions, и это была настоящая фантастика!

Ну да, вы же выросли в Германии, и Scorpions, должно быть, были вашими кумирами.

Да, точно. Все эти годы мы были бок о бок со Scorpions, виделись с ними множество раз, но никогда не выступали на одной сцене.

А через пару недель вы снова летите в Европу. И, наконец, в Россию.

Да. К сожалению, эти концерты пришлось перенести. Изначально это всё должен был быть один большой тур, но, в общем, не так уж и важно. Мы рады, что едем в Россию, и, надеюсь, там нас тоже ждут – независимо от того, когда именно мы приезжаем. Так что ждём с нетерпением!

Как и мы. Что вы готовите для нас в этот раз?

У нас отличный сет-лист, в котором много нового материала с последних двух альбомов, но, конечно, ни один концерт не может обойтись без старой доброй классики. Так что мы сыграем шесть-семь песен с альбомов “Stalingrad” (2012) и “Blood of the Nations” (2010), а остальное время займут старые вещи. Такая комбинация старого и нового материала обычно людям нравится. Будет здорово.

Ты доволен тем, как ваша классика звучит в исполнении Марка?

Знаешь, Марк исполняет наши старые песни так круто, что мы даже никогда не задумывались об этом. На самом деле, мы можем играть даже те песни, которые никогда не играли с Удо (Диркшнайдер, бывший вокалист), и они здорово звучат. Например, раньше мы никогда не играли, “Losers And Winners” или “Aiming High”, а теперь они получаются просто прекрасно. А ещё пару лет назад мы как-то во время концерта сыграли альбом “Restless and Wild” (1982) целиком. К нашему удивлению, многие песни, которые мы считали не слишком удачными, теперь вдруг зазвучали. Это потрясающе!

Может быть, они и были написаны для живого исполнения?

Вообще-то мы пробовали играть их двадцать лет назад, и тогда они не пошли. А теперь – всё отлично. Понятия не имею, почему. Наверное, это как-то связано с голосом Марка и его манерой исполнения. В общем, мы сейчас отличная команда. Странно, но сейчас Accept звучит лучше, чем когда-либо. Я слышал такое мнение от многих фанатов.  

Как считаешь, в России ваш альбом “Stalingrad” звучит по-особенному?

Да, конечно. Разве есть где-то в мире более значимое место? Это же как раз о России и Сталинграде. Можно сказать, мы написали об этом не только потому, что нам близка эта тема, и не только потому, что эти события имеют очень большое историческое значение. Вставляя в песню российский гимн, мы думали о русских людях, ведь мы много раз были в России, эта страна много значит для нас. Мы же немецкая группа, так что для нас особенно важна возможность снова поднять эту тему, написать песню об этом. Мы понимаем, что мир мы вряд ли изменим и историю тоже не переделаем, но мы можем помочь сохранить память о тех событиях. По-моему, очень важно заставить людей вновь задуматься обо всём этом.

Как вы вообще пришли к этой теме?

Идея появилась, когда мы посмотрели документальный фильм о Сталинградской битве. Эпическая история той грандиозной трагедии стоит того, чтобы об этом рассказать. Но мы говорим о Сталинграде не в исторической перспективе, это просто рассказ о гибели множества людей, поданный с точки зрения двух солдат противоборствующих армий. В последние минуты жизни они приходят на помощь друг другу на поле битвы. В конце концов, мы все становимся братьями в свой смертный час. Именно эту идею мы хотели воплотить, нам казалось, что это отличный сюжет для песни. Как творческие люди, мы всегда стараемся найти что-то необычное, интересное, что затронуло бы наши сердца, а эта тема нас совершенно точно зацепила.

Кажется, вам нравится поднимать такие противоречивые темы.

Да, точно. Нам всегда это нравилось. По-моему, неоднозначные темы гораздо лучше простых и скучных. Ведь, на самом-то деле, к сожалению, тексты большинства песен в тяжёлой музыке откровенно скучны. Так что да, мы всегда искали темы, которые смогут достучаться до людей, заставят их задуматься.

Когда вы планировали тур по России, не возникало мысли заехать в сам Сталинград?

Конечно. Мы даже хотели сыграть там концерт, но, увы, пока не получается. Будем надеяться, когда-нибудь мы туда доберёмся. Россия же такая здоровенная (смеётся), не так-то просто взять и поехать куда-то. Иначе мы бы уже там побывали. Но мы никогда не оказывались даже поблизости…

В этот раз окажетесь - Краснодар не так уж и далеко. Ну, по российским меркам… (Дружный смех.)

Ну да, ну да. Всё относительно, конечно.

При таком-то расписании вам ещё как-то приходится выкраивать время для работы и над новым альбомом.

Да, мы как раз в процессе написания песен. Последние три месяца мы каждый день работаем над новым материалом, и у нас уже куча всего написана. Сейчас мы сделали перерыв на несколько концертов, но потом вернёмся в студию.

Такие перерывы не мешают творческому процессу?

Да, немного, но вообще это даже хорошо. Ты выбираешься из своей скорлупы во внешний мир, выходишь на сцену. Иногда полезно глотнуть свежего воздуха и отвлечься от… всего. Мне это нравится, хотя раньше мы так никогда не делали. Обычно мы сидели в студии до победного конца, но не в этот раз. Ты знаешь, слишком сильно погружаться в какой-то процесс тоже бывает опасно. Всегда что-то случается. Ну, знаешь, ты как будто слегка «трогаешься». В общем, я не против выбраться наружу, посмотреть на людей, сыграть парочку старых песен, а потом с новыми силами вернуться в студию. Это неплохо.

Вы не чувствуете давления? Ваши два последних альбома были такими успешными, что теперь приходится соответствовать ожиданиям публики…

Да, это точно. Давление просто огромное. Но я всегда говорил, что иметь такие проблемы приятно. Это хорошее давление. Это точно лучше, чем если бы наш последний альбом провалился, и пришлось бы… (Смеётся.) Ну ты поняла, тогда был бы другой повод понервничать. (Смеётся.)

Да уж, действительно. Вообще в Интернете бытует мнение, что вы не сможете долго оставаться на таком уровне. Как считаешь, ваш новый альбом развеет эти сомнения?

Ну, такие люди всегда находятся. Помню, когда мы только объявили о возвращении Accept, в Интернете всё время говорили, что без Удо ничего у нас не получится, никто это слушать не будет и т.д. и т.п. Но мы всем доказали, что это не так. Оба альбома оказались очень успешными, “Blood of the Nations” вообще назвали камбэком века, и всем всё нравится. Хотя, конечно, какая-то часть людей ждёт, что новый альбом окажется не настолько хорош. Думаю, такова человеческая природа, это нормально, мы не переживаем из-за этого. Мы просто двигаемся дальше, делаем всё, что в наших силах, а остальное… Мы всё равно не можем на это никак повлиять. Какой смысл сходить с ума, переживая о заработках и продажах? Если ты веришь в то, что делаешь, и выкладываешься на все 100%, значит, ты делаешь всё, что от тебя зависит.

Расскажи немного о вашем новом альбоме, пожалуйста.  

Думаю, он будет несколько более мелодичным, но сейчас я слишком погружён в работу, чтобы судить объективно. У нас набралось уже много интересного материала, так что альбом должен быть сильным, предчувствие у меня хорошее. Общее направление радикально не изменится, думаю, будет примерно то же самое, только лучше. Классический стиль 80-х, но с современным саундом.

Габи (Хоффманн, жена Вольфа) тоже вовлечена в процесс?

Немного. То есть, она всегда тянула группу вперёд, такой вот «серый кардинал». (Смеётся.) Иногда у неё появляются идеи для песен, которыми она делится с нами. Она всегда писала много текстов, особенно в 80-х, когда она была единственным текстовиком в группе. Все тексты для альбомов “Balls to the Wall” (1983), “Metal Heart” (1985) и “Russian Roulette” (1986) придумала именно она. Понятно, что она и сейчас делится с нами своими идеями. И хотя Марк Торнилло сейчас сам пишет отличные тексты, Габи тоже принимает в этом участие.

А кто продюсер? Вы по-прежнему работаете с Энди Снипом?

Да, Энди – наш человек!

За свою карьеру вы успели поработать с тремя очень известными продюсерами. Чем отличается их стиль работы?

Энди – первый, с кем мы плотно общаемся именно как с музыкантом. Остальные ребята - крутые продюсеры, но они не были ни настоящими поклонниками металла, ни гитаристами. А Энди ещё подростком слушал Accept, так что наша музыка для него имеет особое значение. Он воспринимает все песни, которые мы пишем, и вообще всё, что мы делаем, с точки зрения фаната. И в то же время он сам отличный гитарист и автор песен. У него есть своя группа, он ездил на гастроли, так что прекрасно знает, как это работает и как должна звучать хорошо настроенная гитара. В этом смысле он – совершенно особенный человек для нас, и этим он сильно отличается от Дитера Диркса или Михаэля Вагенера, которые, в основном, выполняли роль продюсеров или инженеров. Это совсем другой уровень.

Может, поговорим о вашем возвращении на сцену? Мы все знаем, как в группу попал Марк, а как получилось с остальными? Как они отреагировали, когда ты позвонил им и сказал, что Accept возрождаются с новым вокалистом?

По-моему, они все очень удивились, ведь никто же не ожидал такого. Они просто жили обычной жизнью… Херман (Франк, гитарист) жил в Ганновере, у него там небольшая студия, где он работает продюсером и что-то там ещё делает, я точно не знаю. Но в тот момент он не был на гастролях и вообще не пытался сделать карьеру в музыке, по крайней мере, точно не на нашем уровне. После звонка он был очень удивлён, но ему понадобилось совсем немного времени, чтобы обдумать предложение, посоветоваться с женой, и всё – он был в деле! То же самое и со Штефаном (Шварцманн, барабанщик). Он живёт в Швейцарии и, конечно, для него это тоже стало сюрпризом. Пойми, это маленькое событие кардинально изменило нашу жизнь. Мы снова гастролируем по всему миру, проводим целые месяцы вдали от дома, делаем все те прикольные вещи, про которые уже и думать забыли.

Почему ты позвал Хермана, а не Йорга (Фишер, еще один экс-гитарист)?

Потому что Фишер пропал. Он исчез из нашего поля зрения, никто не знает, где он. У нас нет с ним никакой связи, он больше не работает в музыкальном бизнесе, чёрт его знает, куда он делся. Мы точно не знаем.

А почему ты вообще решил пригласить второго гитариста? Помню, в 90-х ты был в группе единственным.

Да, так и было. Но, по-моему, фанаты совершенно однозначно дали понять, что хотят видеть в Accept двух гитаристов. К тому же, если помнишь, в 2005 году мы несколько раз выступали на фестивалях в классическом составе с Удо, Херманом и Стефаном. Всем понравился состав группы, а мы поняли, что эти ребята смогут всё сделать как надо. Было очевидно, что с точки зрения фанатов, для воссоздания первоначального звучания Accept нужны два гитариста. Хотя мне и нравилось быть единственным: у тебя развязаны руки, можно импровизировать, как во время джемов. Но я понял, что если мы хотим играть старый материал, то нужно соответствовать исторической действительности. В общем, я рад, что у нас в группе снова два гитариста.

Тяжело было принять решение вновь объявить всему миру, что Accept возрождается?

Да, но нам нравится играть музыку. И что нам было терять? Могло сработать, могло и не сработать, что, конечно, было бы печально для нас. Когда мы услышали голос Марка, мы решили: «Если с ним у нас не получится, значит, не получится вообще никогда! Его голос идеально нам подходит, мы хотим выйти на сцену, поиграть старые песни Accept и, может быть, написать что-то новенькое, пару альбомов». Но изначально мы просто хотели сыграть несколько концертов, а Удо не хотел участвовать, и тут подвернулась другая возможность. Что нам было терять? Всё, что мы могли сделать, это попробовать, к тому же, мы были убеждены, что это сработает. И мы не ошиблись. Хотя, конечно, заранее никогда не знаешь. Стопроцентной гарантии тебе никто никогда не даст, особенно в музыке.

Вообще голос Марка очень похож на Удо. Как считаешь, искать принципиально другого вокалиста в конце 80-х было ошибкой?

Конечно. Теперь-то мы это знаем.

Может быть, осознай вы это вовремя, в 90-х всё сложилось бы лучше?

Может быть, но тогда мы просто этого не хотели. Мы стремились к чему-то новому. По-моему, 90-е для нас были таким периодом, когда ничего просто не получается. Знаешь, бывают такие моменты, когда всё само идёт тебе в руки, когда всё получается легко и просто. Так было, когда мы нашли Марка. Даже слишком хорошо, чтобы быть правдой: мы нашли Марка, потом нашли Энди Снипа, потом нашли отличного парня, который сделал для нас видео… Звёзды нам благоволили. (Смеётся.) А когда мы связались с Дэвидом Рисом, всё было как раз наоборот. Сначала у нас был один певец, который оказался не тем, кто нам нужен, потом мы его выгнали, в последний момент взяли Дэвида Риса, но ничего хорошего не получилось, альбом вышел поздно и получился не очень удачным, концертный тур провалился… Странный период, то ли неправильное время, то ли неправильный товар. Всё было против нас тогда, шансов у нас просто не было. Дело не только в вокалисте. Если бы всё остальное сработало, может быть, мы бы тогда и выкарабкались даже с Дэвидом Рисом, не знаю. Но сейчас это уже неважно. Кого это волнует теперь? Дело сделано, это уже история.  

Чем ты занимался, пока группы не существовало?

Моей второй страстью всегда была фотография, и когда с музыкой не было видно никаких перспектив, я стал фотографом. Мне понравилось, и я до сих пор этим занимаюсь, когда получается. Хотя свободного времени у меня не так много со всеми этими гастролями, я всё равно делаю по несколько фотосессий в год.

Дорого будет стоить заказать у тебя фото? Может быть, даже с автографом?

(Смеётся.) Да нет, не дорого. Но я этим не занимаюсь. Я занимаюсь коммерческой фотографией, а не художественной. Художественной я тоже занимался на первых порах, но потом понял, что если ты хочешь чем-то зарабатывать на жизнь, то клиентов нужно искать там, где у людей есть деньги и они готовы их тратить. Так что я специализируюсь на рекламных агентствах, больших корпорациях. С тяжёлой музыкой эта работа вообще никак не пересекается, но мне всё равно нравится, только иначе, по другим причинам. Это здорово.  

В то время у тебя не возникало мыслей присоединиться к какой-то другой группе?

Нет, никогда. Меня часто звали, но я никогда даже не обдумывал это всерьёз. Accept был моим детищем с 16 лет. Я был в группе очень, очень долго, никогда не уходил, никогда не оставлял группу. Пойми, я знаю многих людей, которые приходили и уходили, возвращались и снова уходили… А я был в группе всегда. Группа всегда держалась на нас с Габи. Это наш проект с тысяча девятьсот… бог его знает какого года. С чего бы я вдруг решил всё поменять? Зачем мне уходить в другую группу и быть просто приглашённым музыкантом? Мне никогда этого не хотелось. Никаких причин для такого поступка не было. Я люблю Accept, я никогда ни на что не жаловался, и я очень горжусь всем, чего мы достигли.  Чего ещё можно желать в жизни?

Сейчас ты живёшь в США, у вас американский вокалист… Ты всё ещё считаешь Accept немецкой группой?

Безусловно. Я считаю себя немцем и всегда буду считать. Просто потому что… Ну представь, что ты переехала, скажем, в Техас. Ты же так и будешь русской девушкой в Техасе, ты не превратишься в кого-то другого. Твоя жизнь, твоё воспитание - ты не можешь просто так взять и зачеркнуть все это, и неважно, где ты живёшь. Может, ты и изменишься слегка, но ты всё равно останешься тем, кто ты есть. И мы остаёмся немцами. Все здесь зовут меня немцем.

Давай вернёмся в настоящее и обсудим другие новости из вашего лагеря. Недавно ты в каком-то интервью упоминал новый альбом с классической музыкой в тяжёлой аранжировке…

Да, я работаю над новым альбомом вместе со своим другом из Италии. Он аранжировщик струнных инструментов и композитор. Материал для альбома почти готов и, по большей части, записан. Сейчас я пытаюсь найти время, чтобы нанести какие-то финальные штрихи, и, будем надеяться, очень скоро альбом будет готов к выпуску. Я работаю над этим, но, конечно Accept - это главный приоритет.

Мы с нетерпением ждём.

Это хорошо. Я знаю, что русским фэнам должно понравиться. Вот что мне нравится в России: русские люди очень любят классическую музыку, им близок мой стиль игры на гитаре. Это чувствуется, публика здесь не такая, как в других странах. Это правда.  

Ты думаешь, у классической музыки и хэви-метала есть что-то общее?

Определённо. Мне кажется, будь знаменитые композиторы живы сейчас, они сочиняли бы хэви-метал. Взять хотя бы Бетховена, он был этаким металлистом своего времени. Его творчество настолько драматично, тогда о таком и не слыхивали! Классическая музыка ведь не единый жанр, она прошла через множество стадий. Всегда появляется какой-нибудь парень, который просто переворачивает всех и вся с ног на голову, и люди думают, что это просто возмутительно. Это сложно сейчас представить, но так и было. Так что эти стили точно можно сравнивать, у них много общего.

Что ты начал слушать раньше: хэви-метал или классику?

Сначала был хэви-метал. Классику я открыл для себя, когда мне уже исполнилось двадцать. Но я всегда любил хорошие мелодии. Странно, но мне всегда нравилcя Бетховен. (Напевает мелодию.) Даже в детстве он меня всегда завораживал. Мне даже говорили – люди, которые знают меня довольно давно, - что я наигрывал этот мотив, когда только начал учиться играть на гитаре.

Расскажи про ваш проект “Acceptology”.

Изначально у нас появилась идея создать какую-то площадку, где фэны могли бы обмениваться материалом, который у них накопился. За все эти годы мы познакомились с огромным количеством людей – и фанатов, и журналистов, - и у них у всех есть какие-то свои личные истории об Accept. Может быть, кто-то из них был на нашем первом концерте, у кого-то сохранились старые фотографии, может быть, они когда-то встречали нас или брали у нас интервью 30 лет назад… Кто-то расскажет о том, как впервые вообще услышал про Accept. У всех этих людей со всего мира найдётся что-то своё, чем они смогут поделиться, и мы решили создать площадку, где весь этот материал можно собрать. Когда его накопится достаточно – это может произойти в следующем месяце или в следующем году – мы выпустим его в той или иной форме. Это может быть DVD или книга, а может, и просто веб-сайт, мы пока не знаем. Это будет зависеть от того, какой материал мы соберём.

Удо принимает в этом участие?

До сих пор не принимал. Мы много раз приглашали его, и я надеюсь, однажды он согласится. Но до сих пор новостей об этом не было. Надеюсь, что он поучаствует, но сомневаюсь.

А как насчёт других бывших членов группы?

Да, в проекте участвуют многие из тех, кто были с нами на самых первых порах. Как, например, наш самый первый ударник (Франк Фридрих), который записывал наш первый альбом в 1979 году. У него остались фотографии и какие-то байки, которыми он хочет со всеми поделиться.

Ещё я слышала, что у вас теперь есть своё вино…

Да, с нами связались производители вина, и сейчас мы вместе с ними работаем над своей маркой. Первая партия получилась очень удачной, всё раскупили моментально, так что сейчас мы готовим следующую. Надеюсь, в следующем году получится. Это прикольно, всем понравилось вино под маркой «Accept». Мы гордимся, хотя, разумеется, это всего лишь небольшой дополнительный проект. Я не собираюсь переквалифицироваться в винодела. (Смеётся.)

Может, стоило бы выпускать пиво?

Может быть. (Дружный смех.) Но знаешь, пиво несколько сложнее делать. А вообще, как насчёт водки, а? Русская водка? (Дружный смех.)

Звучит заманчиво! Водка «Accept»?

Да, для русских фанатов! (Дружный смех.)

Ну ладно. У меня осталось ещё несколько вопросов, которые тебе хотят задать фанаты. Ты не против?

Совсем нет, давай.

Тогда вот первый. Когда ты в последний раз был по-настоящему пьян во время концерта?

Последний раз был в 80-х. Мы играли концерт в Лос-Анджелесе. Помню, дело было в “Troubadour”. Это был один из очень, очень немногих случаев, когда я действительно напился. Перед концертом мы пошли в мексиканский ресторан. Помню ещё, там был Лемми (Килмистер, Motorhead - прим.авт.). Я выпил текилы, а я вообще плохо переношу текилу. Внезапно я понял, что выпил слишком много, чтобы выходить на сцену, но концерт-то всё равно должен был состояться. Так что мне пришлось играть, и это было ужасно. Я никогда больше так не делал.

Когда выйдет ваш концертный DVD?

Я знаю, что всё уже готово. Он выйдет, как только лейбл сочтёт момент подходящим для релиза. Думаю, они попробуют это сделать в следующем году.

Ходили слухи о какой-то драке между Дэвидом Рисом и Петером Балтесом (бас) в начале 90-х. Это правда?

Да, правда. Вот тогда мы и решили не продолжать, что оно того не стоит. У нас с Дэвидом Рисом действительно не сложились отношения, но когда он полез на Петера с кулаками, мы решили: «А знаешь что? Мы просто бросим это дело прямо сейчас». И мы действительно свернули проект прямо там, на месте. Никто, конечно, не ждал от нас, что мы станем лучшими друзьями, но до такого уровня мы точно не хотели опускаться, так что решили просто прекратить всё это.

Спасибо. Следующий вопрос. Существует мнение, что альбомы “Death Row” (1994) и “Predator” (1996) - самые слабые в дискографии Accept. Ты с этим согласен?

 Да, пожалуй.

Почему так получилось?

В основном, потому что мы искали новое направление и толком не знали, куда двигаться. Это было в 90-х, а в 90-е дела ни у кого дела не ладились. У всех тяжёлых групп были проблемы, все искали новое направление развития. Классический металл был мёртв, никто не хотел слушать песни со старого доброго “Restless and Wild” и остальную классику. Все ждали новую Nirvana, новую гранжевую группу. Это было странное время, и все группы, включая и Accept, пытались найти свою нишу, экспериментировали, пытались измениться в соответствии с новыми веяниями. Мы делали то же самое. С этой точки зрения, мне кажется, там есть кое-какие интересные музыкальные идеи, но, в общем и целом, это был не наш стиль. Но, знаешь, мы кое-чему научились. В каком-то смысле я даже рад, что мы прошли через это, потому что иногда полезно заняться чем-то другим и посмотреть, куда это могло бы тебя привести. Но потом нужно набраться смелости признать: «Может быть, тут ничего хорошего и не могло получиться, это не наше. Давайте вернёмся назад и будем делать то, что у нас получается».

Ну всё, у меня кончились вопросы. Спасибо, что нашёл время ответить на все. Хочешь что-то сказать фанатам в завершение?

Да. Через пару недель увидимся. Надеюсь, будет не слишком холодно, когда мы до вас доберёмся. Но в любом случае, на концерте будет жарко, как всегда. Я люблю российских зрителей, так что вечер снова получится незабываемым. Скоро увидимся!

Официальный сайт Accept: http://www.acceptworldwide.com

Выражаем благодарность Алексею Морозову за организацию этого интервью

Екатерина Акопова
15 ноября 2013 г.
© HeadBanger.ru

eXTReMe Tracker