MyGrain
В металле нужно иметь чувство юмора

05.01.2013

Архив интервью

Финляндия – загадочная страна. До начала 90-х годов прошлого века о ее метал-сцене ничего не было слышно, но стоило появиться группе Amorphis – и как прорвало: одна за другой команды из Страны Тысячи Озер становились мировыми суперзвездами. Nightwish, Stratovarius, Children Of Bodom…Всех не перечесть! И до сих пор молодые команды покоряют крупные лейблы своей неординарной музыкой. Так и MyGrain, играющие нечто типа модернового мелодик-дэта с очень сильной прогрессивной основой, выпустили уже три альбома на лейбле Spinefarm и готовятся к записи четвертого. А в самом конце зимы они провели небольшой тур по городам России, и мы не преминули задать вокалисту Томми Туовинену и клавишнице Эвелин Койо несколько вопросов.

Если девушка в группе не поёт, то, скорее всего, она играет на клавишных. Почему, как ты думаешь?

Эвелин: Я не знаю. Возможно, это из-за того, что гитара – более мужской инструмент, а девушкам больше нравится играть на пианино или чем-то подобном. Возможно, в этом причина.

Поэтому ты и стала клавишницей?

Эвелин: Да. Я начала играть на пианино в пять лет и долгое время думала, что не смогу играть в группе, потому что я не умела играть на гитаре. Но потом я услышала Amorphis, у которых есть клавишные, и звучала эта группа гораздо мелодичнее, чем многие другие, играющие в стилях гранж и панк, у которых нет клавиш. И когда я открыла это, то подумала: «Эй, может, это и есть возможность для меня играть в группах?» Вот так все и началось. Мне было тогда 16 лет. Моя первая группа играла готик-метал, дарк-метал или что-то вроде того…

Лав-метал?

Эвелин: О, нет, нет. Это был дарк-метал с рычащим вокалом и всякими готическим штучками. И звук был реально плохой. Но надо же было с чего-то начинать? Вам не стоит слушать те демо-записи – это ужасно! Вокалист звучал как умирающая лягушка. (Смеется.)

Он рычал, как умирающая лягушка?!

Эвелин: Да-да, я не могу по-настоящему описать, насколько это было плохо! (Смеется.)

А что ты слушала в то время?

Эвелин: Когда мне было 12-13 лет, я слушала панк и гранж, а потом начался период Amorphis, Impaled Nazarene, Pantera… Что еще? (Задумывается.)
Томми (шепчет): Metallica?
Эвелин: О, нет, нет – Metallica никогда не играли для меня значимой роли. Наверное, самой значимой для меня группой были Amorphis. «О, у них есть клавиши и мелодии, они звучат так потрясающе!» И, наверное, до сих пор остаются, хоть они и очень сильно изменились. Еще был блэк-металлический период…Я слушала почти всю тяжелую музыку, которую вы только можете представить. А сейчас я слушаю соул и старый R'n'B - не тот, который сейчас в чартах, а старый. Слушаю много поп-музыки, такой как Coldplay, прогрессива типа Porcupine Tree и что-то еще неметаллическое. Наверное, я сейчас перекормлена металлом. (Смеется.)

А что слушает Томми?

Томми: Сейчас я не слушаю ни метал в чистом виде, ни поп, ни рок. Я слушаю что-нибудь более прогрессивное – как металлическое, так и полегче…
Эвелин: Это было бы по-настоящему скучно, если бы мы всё время слушали только In Flames или что-то подобное. Мы не смогли бы написать никакой новой музыки.
Томми: Мы слушаем музыку разных жанров и берем выжимку из них, чтобы создать что-то свое.
Эвелин: И, возможно, что-то новое.

Это первый приезд вашей группы в Россию. Что повлияло на ваше решение устроить этот мини-тур? Что вы ждете от него?

Томми: Мы открыты для всего. Для всех, кроме нашего басиста, это первый приезд в Россию, и поэтому мы ожидаем всего. Мы ни разу не были здесь, даже как туристы. Но мы слушали рассказы наших друзей из других групп и решили последовать по их следам.
Эвелин: Мы слышали множество хороших историй о том, как финские группы приезжали в Россию, и мы с нетерпением ожидали своего первого приезда сюда. Люди писали нам на электронную почту, задавали вопросы, когда же мы приедем. И наконец мы приехали.
Томми: После 10 попыток. (Смеется.)

Знаете ли вы, как ваши альбомы продаются здесь?

Эвелин: Нет, совершенно нет. Мы только слышали о том, что альбомы, как минимум, первый (“Orbit Dance”, 2006), были здесь изданы по лицензии. Но вообще не слышали ничего о том, в каких количествах он продался.

В России диски почти не покупают, их место заняло скачивание из Интернета, но у нас никто не хочет за это платить. Является ли бесплатное скачивание музыки такой же проблемой и в Финляндии?

Эвелин: Да.
Томми: Сейчас появилось много разных путей распространять музыку. Интернет - это плюс, но из-за этого продажи CD уменьшаются с каждым годом.

Но в Хельсинки существует не один десяток музыкальных магазинов, где можно купить разнообразные диски - от юзанных до новых, а в Санкт-Петербурге таких магазинов ровно две штуки. И у нас очень хорошо, если за день в них что-то купит десяток-другой человек, а в Хельсинках магазины обычно наполнены людьми.

Эвелин: Возможно, в Финляндии ситуация с этим лучше. Я знаю, что люди постоянно покупали диски, но недавно это изменилось.

Так стоит ли выпускать альбомы на физическом носителе? Может, надо ограничиться Интернет-синглами или Интернет-альбомами?

Томми: Цифровые релизы стали сейчас очень популярны, но гораздо лучше держать в руках оригинальные, оформленные CD. Тогда видишь, за что можно заплатить.

А вы сами покупаете диски или скачиваете?

Эвелин: Я не скачиваю. Я покупаю диски и слушаю музыку на Spotify. У вас есть Spotify?

У нас есть подобные сервисы, где можно легально послушать музыку, не скачивая ее.

Эвелин: В Финляндии сервис Spotify очень популярен. Я сама купила много дисков, сперва послушав их там, и они мне понравились. И это хорошо, когда я могу купить что-то, предварительно ознакомившись с ним.
Томми: Сейчас люди преимущественно слушают музыку в Интернете перед тем, как купить альбом. Это правильно, я считаю. Но так думают, к сожалению, не все. Очень многие хотят получить музыку бесплатно.
Эвелин: Я знаю многих людей, скачивающих музыку и никогда не покупающих диски.

Может ли в Финляндии мелодик-дэтовая группа жить только с музыки?

Эвелин: Я думаю, только если она называется Children Of Bodom. (Смеется.)
Томми: Очень немногие группы в Финляндии могут жить только с музыки. Таких можно пересчитать по пальцам.

Насколько мы слышали, в Финляндии государство оказывает музыкантам поддержку.

Эвелин: Да, но это касается только организации туров и только авторитетных, широко известных коллективов или музыкантов. Также можно получить пособие, но для этого надо быть реально достойным. Думаю, нам это не грозит. (Смеется.)

В России ходят легенды о том, что в Финляндии молодые музыканты могут рассчитывать, например, на бесплатные репетиционные базы…

Эвелин: Может быть, но к нам это не относится. По крайней мере, лично у меня ничего этого не было. Сейчас мы платим за базу 400 евро в месяц. У нас одна двенадцатиметровая комната, и там репетируют три группы. Это больше, чем наш гитарист платит за аренду своей комнаты. А всё потому, что в Хельсинках очень много групп, и им надо где-то репетировать. Владельцы этих помещений делают на аренде большие деньги. А в том городе, где я родилась, есть репетиционные помещения со стоимостью около сотни евро в год. Это очень мало на фоне того, что мы имеем сейчас.

Вы выпускаете свои альбомы на известном и уважаемом лейбле Spinefarm. Он как-нибудь влияет на сочиняемую вами музыку?

Томми: Нет, у нас в этом плане развязаны руки.
Эвелин: У нас был период, когда на Spinefarm работали некоторые люди, которым не нравилось то, что мы играем, и это накладывало свой отпечаток на наше сотрудничество, но сейчас все отлично. У нас в контракте есть пункт: если им не нравятся наши новые песни, они могут просто отказаться от издания нашего нового альбома. Не в плане, что они могут выставлять нам условия типа: «У вас должно быть больше чистого вокала» или «Нужно добавить больше клавишных», а если им действительно сильно не понравятся наши новые песни, они могут сказать: «Мы бы хотели, чтобы ваши песни были более коммерческими».

Музыка MyGrain сочиняется всеми музыкантами вместе, или есть главный композитор, который приносит основные идеи, а остальные только аранжируют их?

Эвелин: Основные люди, от которых исходят идеи в нашей репетиционной комнате – это гитарист и барабанщик. Но если у меня есть какая-то хорошая клавишная партия, и она нравится остальным, то можно попробовать из нее сделать песню. Но все равно, на настоящий момент именно они приносят основные идеи.

А что сочиняется первым – музыка или тексты?

Томми: Музыка, сначала всегда музыка. У меня в записной книжке есть некоторые стихи, и если когда мы делаем песню, я вижу, что они подходят к музыке, я просто модифицирую их, и всё.
Эвелин: В других группах обычно гитарист или кто-то из участников группы придумывает песню и приносит ее в репетиционную комнату, где все начинают над ней работать. У нас не так. В MyGrain каждый приносит кусок, и мы смотрим и решаем, подходит он или нет. «О, ты играешь так, надо попробовать… О, как насчет этого? Отлично!» Если нет – выбрасываем. Вот так мы делаем. Это очень медленный процесс. Но именно в нем причина того, что мы звучим так, как мы звучим.

Кому приходят в голову идеи для ваших фото-сессий и видео?

Эвелин: Мы придумываем их все вместе. Для последнего альбома у нас в первый раз в была тема для фотографий: мы хотели выглядеть настоящими засранцами (показывает), такими суровыми личностями. Мы весельчаки и любим шутить по поводу всего этого. Мы не боимся, что люди скажут, что мы дураки, ведь мы такие и есть! (Смеется.)
Томми: Мы не боимся людей, судящих нас. На последней фотосессии мы выглядели настолько суровыми, что это не могло быть не смешно. В металле нужно иметь чувство юмора. Мы серьезны только в музыке, а в жизни мы обычные, веселые ребята.
Эвелин: У нас на сцене могут быть воздушные шары, однажды мы вышли на сцену в гавайских венках и бермудских шортах. Мы сделали специальное шоу к Хеллоуину: Томми был одет как парень из фильма «Крик», а я была вампиром. В маске было почти невозможно дышать, и в середине сета Томми снял её и выкинул в толпу. (Смеется.) Так что мы не зациклены на том, как надо выглядеть.

Ваш третий альбом, последний на данный момент, не имеет названия. Почему?

Томми: Сейчас у нас новый состав, и все работает лучше, чем раньше. Это как новый старт для группы.
Эвелин: И мы чувствуем, что этот альбом для нас как первый. Поэтому всем нам показалось замечательной идеей никак его не называть, сделав одноименным с группой.

Ваш новый альбом реально крут, и чувствуется, что группа прогрессирует. Как вы планируете развиваться в ближайшем будущем?

Эвелин: Прежде всего, делать новые вещи лучше, чем старые.
Томми: Каждый из нас доволен ситуацией, сложившейся на данный момент, нам нравятся новые песни, которые мы делаем. Это хороший показатель, когда тебе нравится работать над новыми вещами. И дальше будет еще лучше!
Эвелин: Мы не хотим вырасти еще больше, получать больше денег, больше женщин, больше машин! (Смеется.) Мы просто хотим писать новые песни, делать то, к чему стремятся наши сердца.

У вас уже есть какие-то новые песни?

Эвелин: Мы написали много нового материала. Он прогрессивный, мелодичный и по-настоящему грубый. Вы сможете услышать влияния той музыки, которую мы слушаем, поскольку она не такая металлическая, как та, что мы играем. Ведь мы никогда не стремимся делать что-то похожее на то, что у нас было раньше, мы хотим выходить за рамки.

Писали ли вы когда-нибудь тексты на финском?

Томми: Нет. Мы никогда не ставили перед собой такую цель. Если ты пишешь тексты на финском, то ты остаешься внутри Финляндии, границы очень узки.
Эвелин: А мы хотим, чтобы нас знали за пределами родной страны, и за последние год-другой мы очень продвинулись в этом.
Томми: В распространении эпидемии мигрени! (Смеется.) (Migraine(мигрень) по звучанию совпадает с MyGrain – прим. авт.)

Но есть же группы, поющие на финском и при этом популярные во всем мире - Korpiklaani, Moonsorrow…

Эвелин: Это преимущественно фолк-металлические команды, и их аудитории проще воспринимать не-английские языки.
Томми: А ещё есть Stam1na – они очень известны у нас, зато не так популярны за границей. Для меня из групп, поющих по-фински, наиболее интересны именно Stam1na и Moonsorrow. А Korpiklaani я не слушаю, потому что они слишком …прикольные.
Эвелин: Moonsorrow – это вторая самая лучшая финская группа. (Смеется.) Я их очень люблю, мы съездили с ними в тур, и они наши друзья.

Сейчас Финляндия – чуть ли не основной поставщик высококлассных команд мирового уровня. Но в 80-х такого не было. Как вы думаете, почему? Кто открыл для финских команд «окно в Европу»?

Эвелин: Я думаю, свою роль сыграли силы, которые вне групп. За это время группы, лейблы, менеджеры научились многому от своих коллег.
Томми: Я не могу назвать причину, почему именно в Финляндии появилось так много популярных групп. Может быть, мы открыли что-то, что согревает вас.

К сожалению, в России нет такого большого количества знаменитых команд. По правде говоря, их вообще нет. Все крутятся внутри страны, благо, ее величина позволяет. А знаете ли вы какие-нибудь русские команды?

Эвелин: Аркона. Мы с моей прошлой командой, игравшей пэган-метал, выступали с ними на фестивале в Германии. Они пили много водки! (Смеется.) Это единственная группа, которую я могу вспомнить по названию. Зато мы знаем финскую группу, которая поет на русском – это Kурск.

Что можно вкратце сказать о музыкантах группы?

Эвелин: Наш драммер ДиДжей Локомотив – самый старший из нас. Его забавляет тот факт, что он динозавр.
Томми: Он – дедушка всей группы! (Смеется.) Очень весело наблюдать, как они с гитаристом пикируются и подшучивают друг над другом.
Эвелин: Томми всегда спит и не носит наше оборудование.
Томми: Я просто не могу проснуться, когда звенит мой будильник. Я хочу помочь в переноске оборудования, но почему-то всегда совершенно случайно в этот момент сплю. (Смеется.)
Эвелин: Ну расскажи что-нибудь обо мне. Я очень хочу это услышать! (Смеется.)
Томми: Ты –мама группы, организатор группы, человек, который всех собирает.
Эвелин: И я – самый худший «пивец» группе.
Томми: А Мистер Даунхилл вносит в музыку элементы оркестра, и он самый талантливый и одаренный музыкант из нас. По-настоящему классный чувак! (Смеется.)

Эве, тебе не страшно оставлять дома маленькую дочку и отправляться в тур?

Эвелин: Нет, потому что она остается либо со своим отцом, либо с бабушкой. Конечно, я скучаю по дочке, и поэтому мне сложно ездить в длительные туры. Неделя – это уже для меня слишком долго. Но брать её с собой невозможно. Разве что только в Финляндии, хотя и это очень трудно.

Какой ваш самый нелюбимый вопрос в интервью? Кажется, мы даже знаем ответ…

Эвелин: «Расскажите нам что-нибудь о вашем новом альбоме» «Как проходит студийная работа?» Это те самые вопросы, которые чаще всего задают. Всегда освежает, когда спрашивают о чем-нибудь другом. Или, хотя бы группируют вопросы в другом порядке. (Смеется.)
Томми: В этом интервью были другие вопросы, и это уже достаточно освежает. (Смеется.)

А мы-то думали, что не стоит спрашивать, как появилось название группы…

Томми: Идея названия пришла от нашего предыдущего басиста Мэтью, который покинул нашу группы пару лет назад. Оно означает две вещи: во-первых, оно созвучно со словом migraine (мигрень), и таким образом это вид болезни, а во-вторых, это два слова my grain (мое зерно). Да и просто оно хорошо звучит. (Смеется.)

К тому же, его удобно кричать на концертах!

Томми: Да, точно!

Официальный сайт My Grain: http://www.mygrain1.com/

Выражаем благодарность Вадиму “Morth” Носову за помощь в организации этого интервью

Интервью и перевод с английского: Виталий “Old Wise” Куликов, Александр “Alexx-Off” Молодяков
Фото: Терхи Юлимяйнен, Александр “Alexx-Off” Молодяков
15 февраля 2012 г.
(с) HeadBanger.ru